Привет.
Многому ты меня научила, многое дала. И ещё больше отняла. Спасибо тебе. Наверное.
Времени-то прошло уже сколько? А я выжил. Как и обещал. Хотя “я” ли? Не знаю теперь. Да и не важно это уже. Тебе, во всяком случае, наверняка не важно.
Признаюсь, это было нелегко. Нелегко не давать себе озлобиться, нелегко желать собственной смерти и не быть способным умереть. Нелегко помогать другим, когда себе помочь ничем уже не можешь. Нелегко сдерживать обещания, данные по глупости или от излишней доверчивости.
Я так и не понял за все эти месяцы, что же было на самом деле. В одном уверен точно: количество лжи, обрушившейся на меня в этом году, превосходит суммарное её количество за без малого тридцать предыдущих лет. А о количестве подлости и лицемерия я могу лишь догадываться. Знаю лишь, что без них тоже не обошлось. Или чувствую.
Слишком много людей, способных на это оказалось вокруг меня в этом году.
Где делают таких только? Разрушить бы этот гадюшник: нет ничего хуже лжи, тем более привычной, тем более “во спасение” - нельзя никого и ничего ложью спасти. Смерть не спасение. Ну это так - эмоции. Не обращай внимания.
Вспомнил я, однако, другое. Вспомнил, что нельзя верить людям, которые лгут открыто, даже в мелочах. Да и тем, которые просто лгут, тоже верить не надо. Со лжи, к сожалению, ты начала тогда на Китай-Городе. Помнишь? Вряд ли я когда-нибудь узнаю, какие из всех твоих слов были правдой. Да и была ли она в них вообще - правда?
И вообще, может ли женщина не лгать? Очень трудно мне сейчас поверить в положительный ответ. Равно как и поверить в то, что женщина способна по-настоящему любить.
Помимо прочего этот год оказался ещё и самым насыщенным. Как на переживания, чувства и эмоции, так и на ошибки. Первой из моих ошибок, вероятно, было отложить переезд в январе-феврале и, как следствие, встретить тебя. Второй - выпустить из головы мысль о треугольнике, который ты построила, а я допустил. Третьей - слепо верить тебе. Ну а четвертой, может быть, - перестать тебе верить. А может, мне просто до сих пор очень хочется считать, что во всём (хотя в чём же это - во всём?) виноват я сам, а ты на самом деле просто нежное милое создание - такое каким стояла передо мной тем утром в начале апреля. Или просто хотела казаться?
Если бы меня сейчас спросили, как часто я о тебе вспоминаю, я бы искренне ответил: “Никогда.” Для того, чтобы вспомнить, нужно забыть, а я ни на мгновение не могу тебя забыть. Иногда это помогает, иногда - мешает. 3:43 - очередное совпадение в числах - этот первый личный рекорд в статике получился сам собой благодаря тебе. Я лежал тогда не в бассейне на задержке дыхания, а на берегу моря, любуясь тобой, ощущая тебя рядом, радуясь твоей улыбке. Но так абсолютно невозможно работать - работа мозгом требует сознания и концентрации.
Я привык жить один в пустой квартире. А может быть не привык. Может я просто всегда на самом деле был один и просто не знаю, как это - жить иначе? Но никак не могу привыкнуть жить без тебя. Хотя к боли уже практически привык.
Знаешь ли ты, как много на тебя похожих? Или это просто моё воспалённое сознание находит чуть ли не в каждой твои черты? Безумие - я постоянно ищу тебя в толпе. И абсолютно не представляю, что буду делать, если всё-таки найду. Вероятно, ничего не буду делать. Просто немного успокоюсь, убедившись воочию, что жива. Потом, правда, наверняка опять станет больнее. Нестерпимо больнее. Но я почти научился терпеть, не замечать всё равно невозможно. И избавиться от этого тоже не получается. Да и возможно ли избавиться?
Я однажды пообещал, что не буду пытаться тебя “отбить” - какое отвратительное слово, всему моему существу оно противно, да авторство не моё. Двенадцатого мая, немногим позже рассвета. Ошибся ли я тогда?
Мне вообще от жизни мало надо. С точки зрения многих я либо лох, либо юродивый. Никогда не было во мне соревновательного духа, оппортунизм мне тоже не свойственен. Ценю я в первую очередь улыбки людей, а не деньги. Но уж если чему меня жизнь и научила, так это тому, что данное обещание нужно держать. Так научила, что иначе мне жить тошно. Слова, особенно некоторые, особенно обещания, оставляют неизгладимые следы на ткани Мира. С ними приходится считаться.
Я очень давно не писал и не творил. Тебе не нравится, что я пишу, я помню. Но я ничего не могу с этим поделать. Слово написанное - уже не просто слово. Может быть поэтому многие так боятся писать, что всячески оправдывают свою безграмотность. Слово написанное - свершившийся факт, от которого уже не откажешься, как ни старайся. А просто слова - всего лишь слова: от них легко отказаться, их легко забыть и ещё легче переврать.
Я пишу это, понимая, что ты этого скорее всего не прочтёшь. По двум причинам. Первая - это письмо не отправлено и не будет отправлено. Попросту говоря, до тебя оно вряд ли дойдёт. Вторая - тебе это наверняка давно уже неинтересно, если вообще когда-нибудь было интересно хоть что-то связанное со мной. Кроме каких-то материальных аспектов, может быть. Да: я давно привык, что если обо мне и вспоминают, то только ради того, что я могу дать. Чаще всего ради денег, к сожалению.
А мне не повезло. Я слишком много и многих помню. Выводы только делаю с опозданием.
Забавно, стоило мне укрепиться в решении опубликовать это письмо, - да я практически опубликовал его - как обо мне многие вспомнили и отвлекли. Давным-давно, вечность назад, в самой середине апреля я спешил к тебе сквозь километры. Мчался на удивительный для меня тогда зов, будучи абсолютно уверенным, что очень нужен тебе вот прямо сейчас. Я очень сильно боялся опоздать, просил у Мира помочь мне успеть. Когда я уже почти успел, меня задержал наш общий знакомый. Я очень расстроился по этому поводу. И всё равно пришёл раньше. А потом пришла ты, живая и улыбающаяся. Я настолько обрадовался этому, что и те, пришедшие нежданно (которых мы не ждали?), это почувствовали. Может быть просто всё, что было, было слишком быстро? И я опять спешу? Festina Lente?
Вряд ли. Без любви всё равно ничего не получится. Без взаимной любви. А на неё мне даже надеяться не стоит.
Я не держу на тебя зла и по-прежнему верю в то светлое и чистое, что увидел, утонув однажды в твоих глазах. Даже если ты всего лишь сознательно показывала мне это. Даже если это никогда не было правдой. Надо же верить во что-то хорошее? Я так и не узнал, почему потом тебе было стыдно.
Так многое хочется ещё здесь написать. Слишком многое я помню, оказывается. Как будто каждое мгновение помню.
Тем не менее, я публикую это письмо. В надежде, что когда-нибудь оно напомнит мне о человеческой подлости, меркантильности и эгоизме. А заодно о трусости и безответственности. Если и это очередная моя ошибка, то, надеюсь, хотя бы последняя в этом году.
Многих и долгих лет счастья тебе, Дочь солнца. Пусть путь твой будет к тебе добр.
–
25 декабря 2015 года, в полную луну.
Тот, кого не.